Затея, надо сказать, была рискованной. Дело в том, что Александр I за все время царствования не утвердил к массовому выпуску ни одной монеты со своим венценосным изображением. Что это было - показная скромность или искреннее нежелание видеть себя на монетах - сказать непросто, но факт остается фактом. Поэтому трудно было угадать, как отнесется к портретному рублю новый император. Тем не менее Канкрин пошел на риск, зная, что чрезмерная услужливость владыками не карается строго.
Работа над константиновским рублем велась в большой тайне и еще большей спешке. Обычно хороший гравер мог вручную вырезать штемпель высокой степени сложности не менее чем за неделю упорного труда. Здесь же мастерам был отведен фантастически короткий срок - четыре дня. Для этого несколько медальеров трудились круглые сутки. Работы возглавлял известный мастер Якоб Рейхель.
12 декабря на монетном дворе были отчеканены шесть пробных монет. На лицевой стороне помещался профиль нового императора. Художник умело подчеркнул его сходство с венценосным отцом - Павлом. Курносый, лысолобый, Константин не выглядит ни героем, ни светочем ума. Вокруг портрета надпись: "Б.М. Константин I имп. И сам. Всея росс. 1825". Читаться это должно так: "Божьей милостью Константин I император и самодержец всея России. 1825".
На гербовой стороне - царский орел, окруженный венком. Под орлом - знак монетного двора - СПБ. По кругу надпись: "Чистого серебра 4 золотн. 21 доля". Между началом и концом надписи втиснуто слово "рубль".
Из затеи Канкрина ничего путного не вышло. В ночь на 14 декабря на заседании Государственного совета наследник Николай Павлович провозгласил себя императором и присвоил себе "номер Первый".
В столице начали принимать присягу новому властителю. И сразу затея министра финансов оказалась делом крамольным, а посему весьма опасным. Это хорошо понимали все, кто имел отношение к тайне константиновского рубля. Теперь им надо было спешно скрывать следы своего неумеренного рвения. Этим Канкрин и занялся без промедления.
Что делалось для пресечения опасной инициативы, можно хорошо представить, прочитав донесение вардейна (то есть начальника) Петербурского монетного двора Е. Еллерса своему шефу:
"Во исполнение приказания вашего превосходительства имею честь представить к прежним двум и еще четыре образцовых рубля из числа затисненных в субботу (12 декабря), прочие кружки, коими первоначально штемпели пробованы, забиты так, что изображение на них не видно; при сем представляются так же и рисунки; изготовленные штемпели, как два закаленных, так и четыре незакаленных, равно оловянные слепки, чем и сами пробы по сему делу приостановлены. 14 декабря 1825. Вардейн Еллерс".
Примечательно то, что сам министр финансов не просто приказал уничтожить пробные монеты и инструмент, а затребовал их к себе , чтобы не оставлять никаких сомнений - все ли на монетном дворе сделали как надо, не припрятал ли кто-то уникальный рубль. Опечатанный ящик с пробами попал к Канкрину в сопровождении двух препроводительных записок.
"При сем, - сообщалось в одной из них, - представляется в ящике шесть известных штемпелей с 19 оловянными слепками за казенной печатью Монетного двора. Вардей Еллерс".
Вторая записка написана управляющим Департаментом горных и соляных дел Е. Карнеевым, которому подчинялся монетный двор. Стараясь успокоить министра, подтвердить ему свою лояльность перед общей опасностью, он сообщал:
"Здесь равномерно представляю все штемпели и прочие приготовления, сделанные за счет известного нового рубля, закупоренные в ящике. Самый даже рисунок прилагаю. Е. Карнеев. 20 декабря 1825".
В министерстве финансов ящик с крамольным "известными" рублями пролежал нетронутым 54 года. В 1879 году по распоряжению Александра II он был изъят, вскрыт и монеты переданы царю. Тот разделил их по-семейному. Одна монета осталась в личном распоряжении императора (теперь она в Эрмитаже), по одному экземпляру подарено великим князьям Сергею Александровичу и Георгию Михайловичу. Еще одна монета была послана в Дармштадт принцу Александру Гессенскому. Впрочем, к тому времени константиновский рубль уже являлся довольно известной среди нумизматов редкостью.
Через год после смерти Николая I русский генерал Ф. Шуберт опубликовал в Германии каталог своего монетного собрания. Здесь был описан рубль с изображением Константина I. Никаких подробностей о его истории не приводилось. И начались гадания. Только в наше время, опираясь на архивные материалы, историки до конца выяснили подробности появления на свет рубля несуществующего русского императора Константина I.
Сейчас известно шесть константиновских рублей с гуртовыми надписями, хотя было изготовлено их ровно восемь. Пять из них были опечатаны и отправлены в ящике в министерство финансов. Один экземпляр, хотя и показан в описи, при вскрытии упаковки в ней не обнаружен. Значит кто-то, имевший отношение к пересылке, сумел его утаить. Еще два оттиска на серебряных кружках без гуртовой надписи в период суматохи прихватил медальер Я. Рейхель. Так сказать, на "авторских правах".
Из первых пяти монет три находятся в музеях - Эрмитаж, Государственном Историческом музее в Москве и Смитсоновском институте в США. Четвертая монета прошла через аукцион в 1898 году, и ее местопребывание поныне не известно. Пятая монета в 1965 году на аукционе в Нью-Йорке куплена неизвестным европейцем. Где она сейчас находится, не знает никто из посторонних. О шестой монете нет никаких сведений с того самого момента, как она не попала в опечатанный ящик (а может быть, тайно была извлечена из него позже).
Что касается самого Константина, то он так и остался в русской истории фигурой бесцветной.
